27 марта 2015 года стартовала 45-я экспедиция на Международную космическую станцию (МКС) в составе командира Геннадия Падалки и двух бортинженеров — россиянина Михаила Корниенко и американца Скотта Келли. Обычный срок пребывания людей на МКС — полгода. Корниенко и Келли предстоит провести на орбите почти год — 342 дня. Как это скажется на их здоровье? Как вообще космос влияет на человека? Вот несколько известных фактов, необычных случаев и странных историй об этом.
1
Одна из задач, которая поставлена перед Корниенко и Келли, — постараться самостоятельно выбраться из спускаемого аппарата после приземления. Перелет до Марса занимает около 10 месяцев, и после посадки на его поверхность экипажу никто не придет на помощь. Между тем в любом репортаже о возвращении людей с орбиты мы наблюдаем, как обессиленных космонавтов на руках вынимают из корабля. Физическое состояние человека после полугодового полета соответствует состоянию 80-летнего старика. Корниенко и Келли в ходе годовой экспедиции должны таким образом готовить себя к возвращению на Землю, чтобы быть в силах самостоятельно выбраться из корабля наружу. Если им это не удастся, то о полетах на Марс в обозримой перспективе можно забыть.
2
У полета Корниенко и Келли будет еще и соревновательный момент. Специалисты намерены выяснить, чья методика поддержания физической формы в космосе лучше — российская или американская? Наши космонавты много занимаются на беговой дорожке. Бегают и американцы. Разница в том, что россияне должны прокручивать беговую дорожку ногами, как на картине «Бурлаки на Волге». Американцы занимаются аэробным бегом, то есть трусят по дорожке, приводимой в движение электромотором. Зато астронавты США много времени проводят на силовом тренажере, где качают мышцы. В этом есть логика: именно мышцы быстрее всего атрофируются в невесомости. Однако российские специалисты уверены, что наша методика нейтрализует больше негативных факторов. Ведь мышцы далеко не единственные органы, которые деградируют в космосе.
3
Неприятности начинаются в первые часы и дни полета в период адаптации к невесомости: трудно сфокусировать зрение, возникают признаки укачивания. Одни переносят адаптацию легко, другие — тяжело: это зависит не от тренированности, а от строения среднего уха, где расположен вестибулярный аппарат. Впервые с плохим самочувствием на орбите столкнулся космонавт номер два Герман Титов. Он был великолепно готов физически, но сутки пребывания в космосе прошли для него в борьбе с тошнотой. Интересный факт: Титов до сих пор остается самым молодым из побывавших в космосе — в момент старта ему было 25 лет. Самый старый — американец Джон Гленн, первый астронавт США, совершивший свой второй полет в ранге сенатора в возрасте 77 лет.
4
В первые дни на орбите отекает лицо из-за перераспределения крови в организме. Голова при этом болит, а ноги мерзнут. Возникает заложенность носа. Именно поэтому певица Сара Брайтон, готовящаяся к полету на МКС в качестве туриста осенью 2015 года, очень осторожно отзывается о перспективах дать концерт в космосе. Петь с заложенным носом, да и еще и борясь с тошнотой, не очень удобно. Но через неделю организм привыкает к невесомости, и это самое опасное.
5
Впервые негативный эффект длительного пребывания в невесомостипочувствовали на себе Андриян Николаев и Виталий Севастьянов. Их полет на «Союзе-9» в 1970 году длился всего 18 суток, однако он проходил в тесном корабле. Единственный тренажер — резиновый эспандер. После приземления Николаев потерял сознание и врачи с трудом привели его в чувство. Периметр бедер космонавтов после полета сократился на 7,5 см, сердце по объему уменьшилось на 20%, минутный обмен крови упал в два раза. Только через неделю у экипажа хватило сил на 15-минутную прогулку. Севастьянов был моложе на шесть лет, восстановился и даже совершил через пять лет еще один полет, а Николаев за год перенес два инфаркта и в космос больше не летал. С тех пор полуобморочное состояние после возвращения космонавтов на Землю называют эффектом Николаева.
6
После полета у космонавтов изменяется состав крови: гемоглобин падает на 25%, количество эритроцитов уменьшается на 20%, а тромбоцитов — на 50% и более. Но самые опасные изменения происходят с костями, из которых в невесомости вымывается кальций. Остеопороз, приводящий к повышенной хрупкости костей, — одна из серьезнейших проблем, и врачам не всегда удается вернуть кости в то же состояние, что было до полета.
7
Но самый страшный враг в космосе — радиация. Интенсивность ее за пределами земной атмосферы такова, что даже днем космонавты видят вспышки «космических лучей», когда частица попадает в зрачок. Каждый день люди на орбите получают дозу до 3,5 миллизиверта (мЗв). Это в несколько раз больше, чем получают при флюорографии, которую не рекомендуют делать чаще чем раз в полгода. За шесть месяцев стандартного полета накапливается до 150 мЗв. Врачи утверждают, что безопасной считается доза до 500 мЗв. Однако допустимая годовая доза на советских урановых рудниках составляла лишь 20 мЗв. Да и статистика, вроде бы, не в пользу мнения медиков. По данным на 2012 год, из 112 наших космонавтов умерли 22. Причина смерти девяти из них — онкология. То есть от рака умерли 40,9%. В то же время в среднем в России смертность от рака составляет 16,6%. Получается, что обычные граждане от рака умирают в 2,5 раза реже, чем космонавты, к здоровью которых предъявляются особые требования. Впрочем, возможно, в этом и причина данного отклонения в статистике. Как сказал академик-онколог Н. Н. Блохин: «Каждый человек должен умереть от рака, но не все до него доживают».
8
Негативные факторы космического полета могут вызвать различные заболевания. К примеру, кальций из костей вымывается в кровь и мочу, что может привести к обострению мочекаменной болезни. У Анатолия Березового во время полета в 1982 году возникли острейшие почечные колики. «Боль была такая, что хотелось выпрыгнуть в открытый космос, — вспоминает Анатолий. — Словно в животе взорвалась граната и осколки лезут наружу». Тем не менее Березовой не сообщил о недуге на Землю, чтобы не сорвать экспедицию. Более того, он согласился на продление полета, чтобы установить новый рекорд — 211 суток в космосе.
LOCATION: Bldg. 8, Room 183 — Photo Studio
SUBJECT: Official Expedition 43 crew portrait. Soyuz 41(Anton Shkaplerov, Samantha Cristoforetti, Terry Virts) and Soyuz 42 (Gennady Padalka, Mikhail Kornienko, Scott Kelly).
PHOTOGRAPHER: BILL STAFFORD
9
Но были случаи, когда полет приходилось прерывать из-за болезни космонавта. В 1985 году Владимир Васютин скрыл от врачей урологическую болезнь. На орбите произошло обострение простатита. Из-за парализующих болей в паху космонавт все время проводил в спальном мешке. Лечение не помогало. Главный конструктор В. П. Глушко даже присылал на сеанс связи своего личного экстрасенса, но Васютин отказался с ним разговаривать. Полет по решению медиков пришлось прервать. С тех пор всем космонавтам перед стартом делают забор секрета простаты, который стали называть пробой Васютина.
10
В космосе резко ослабляется иммунитет. Любая рана становится опасной. Геннадий Стрекалов, демонтируя душевую кабину на советской станции «Мир», повредил руку проволокой. Из-за небольшой царапины рука распухла и покраснела. 26 дней космонавт принимал сильнейшие препараты, в результате чего в организме даже произошел гормональный сдвиг: пошла прибавка веса, изменился цвет волос и бровей. Зато рука выздоровела, и космонавт в том полете совершил пять выходов в открытый космос. Правда сам Геннадий утверждает, что дела пошли на поправку после сеанса связи с патриархом Алексием II.
11
После полета космонавты частично теряют слух. Виной тому не радиация, а шум вентиляторов. В невесомости нет конвекции — перемешивания теплого и холодного воздуха. Неподвижный человек в космическом корабле через несколько минут задохнется от собственных углекислых газов. Поэтому атмосферу на станции гоняет множество вентиляторов, шум от которых доходит до 70 дБ, как у проходящего мимо поезда. Американцы сначала вообще не разрешили своим астронавтам летать на станцию «Мир» из-за недопустимого уровня шума. Пришлось устанавливать дополнительную шумоизоляцию. Но и сейчас на МКС шум такой, что некоторые небожители возвращаются на Землю почти глухими. Однако на Земле слух к ним возвращается.
12
В невесомости все люди прибавляют в росте 5–8 см из-за удлинения позвоночника. После полета он опять укорачивается. Оба процесса сопровождаются болями в спине. После полета подошва ступни становится нежной как у младенца, поэтому ходить в первые дни на Земле космонавтам больно. Больно также и сидеть, поскольку в невесомости люди не только не ходят, но и не сидят. Сесть без силы притяжения невозможно, и ягодицы отвыкают от нагрузки.
13
Орбитальная станция — замкнутая среда, в которой быстро размножаются бактерии и грибы. Экипажи борются с плесенью, протирая поверхности станции обеззараживающими составами. Под воздействием радиации микроорганизмы мутируют. Патогенных, то есть опасных для здоровья, бактерий медики на МКС пока не обнаружили. Впрочем, один достаточно жуткий случай космонавты описывают. Александр Серебров рассказывал, что во время его полета на «Мир» экипаж почувствовал странный привкус питьевой воды. Разобрали систему и обнаружили в одной из трубок… червя диаметром 8 мм и длиной полтора метра. «Он был гибкий, желтый, с темно-коричневыми пятнами. Как змея», — вспоминает Александр. Оказывается, система подачи питьевой воды после изготовления несколько лет хранилась на Земле, где и завелась эта гадость. Потом ее смонтировали на станцию и запустили, не продезинфицировав. За время пути червяк успел подрасти. В процессе ремонта Александр продувал трубки ртом и после полета стал чувствовать недомогание: боли в животе, тошнота, периодическое повышение температуры. Точный диагноз поставить не смогли даже в институте эпидемиологии. «У вас неизвестная грибковая инфекция в кишечнике, — сказали врачи. — Аналогов на Земле нет. Какой-то мутант».
14
Есть легенда, согласно которой Юрий Гагарин перед полетом остановил автобус ипописал на колесо. Ведь ему предстояло несколько часов провести в корабле: как минимум три часа подготовки к старту, а затем два часа в космосе. Как летчик-истребитель он знал, что к полету в кабине без удобств надо готовиться. К примеру, первый американский астронавт, совершивший суборбитальный полет, Алан Шепард из-за задержки старта не смог утерпеть и «отлил» прямо в скафандр. При этом возникла опасность поражения током от датчиков, которыми был обклеен Алан. Однако пойти на риск пришлось. Ведь при перегрузках переполненный мочевой пузырь мог лопнуть. Теперь американцы стартуют в космос в памперсах. А наши… Перед облачением в скафандры нашим космонавтам делают клизму, чтобы очистить организм, а автобус по пути на старт по-прежнему останавливается в степи на пять минут. Традиция!
15
Несмотря ни на что, российские медики утверждают, что необратимых изменений в организме в космосе не происходит. И у них есть один очень весомый аргумент: рекордный полет российского врача-космонавта Валерия Полякова продолжительностью 438 суток. Валерию сейчас 73 года, и для своего возраста он прекрасно себя чувствует. После приземления Поляков, кстати, хоть и не выбрался сам из спускаемого аппарата, но был в силах самостоятельно дойти до эвакуационной палатки. Любопытный факт: президент Итальянского космического агентства Энрико Саджезе как-то ляпнул, что Полякова забыли на орбите, поэтому и получился рекорд. Одно слово ‒ итальянец! Воображение-то богатое, а рекорд и в самом деле поразительный.
