Из-за «гормональной памяти» о прошлых любовных неудачах самцы дрозофил не слишком усердствуют, ухаживая за новыми самками.
Любовные неудачи оставляют свой след не только у нас, но и у животных: самец, которого отвергли, в дальнейшем проявляет меньше энтузиазма, ухаживая за новой самкой. Степень же огорчения зависит от гормонального статуса самца: как пишут в Current Biology исследователи из Калифорнийского университета в Риверсайде, именно от гормонов во многом зависит, насколько сильно самец будет помнить, что в прошлом ему не повезло.
Майкл Адамс (Michael E. Adams) и его коллеги экспериментировали с мухами дрозофилами: самец дрозофилы, отвергнутый самкой, впоследствии исполняет брачный ритуал без особого напора, даже если перед ним будет молодая самка, которая ни с кем еще не спаривалась. Естественно, тут не обошлось без дофамина, который у мух, как и у нас, работает в центрах удовольствия и мотивации – если цели достигнуть не удалось и удовольствия не случилось, это неизбежно скажется на дофаминовых нейронах, отвечающих за мотивацию и целеполагание.
Но у насекомых на нервные клетки, вырабатывающие дофамин, действует ювенильный гормон JH. Он регулирует развитие личинок, когда же личинка становится взрослой, JH начинает управлять репродуктивной системой. На синтез ювенильного гормона влияет другой гормон, ETH, который запускает линьки.
Если у самца дрозофилы много ETH, то у него много и JH, который действует на дофаминовые нейроны так, что насекомое крепко запоминает любовную неудачу. Если же у самца подавить синтез гормонов, то его поведение изменится – за следующей самкой он будет ухаживать с прежним пылом, как будто он не переживал никаких неудач.
Иными словами, гормоны оказались необходимы для социальной памяти, а без социальной памяти, как и без любой другой, было бы трудно хоть чему-нибудь научиться. И хотя у самца с разбитым сердцем, который не слишком активно ухаживает за очередной самкой, вероятно, мало шансов оставить потомство, на ситуацию можно взглянуть иначе: если бы он не помнил о неудачах, то продолжал бы расходовать силы на заведомо проигрышную стратегию ухаживания.
Вполне возможно, что нечто похожее происходит и у других животных; по крайней мере, у млекопитающих есть аналог гормона JH – это тиреоидные гормоны, которые среди прочего стимулируют рост и развитие организма, рост и дифференцировку тканей. Вообще, по словам авторов работы, в исследованиях высшей нервной деятельности на гормоны традиционно обращали мало внимания, отдавая предпочтение нервным цепочкам и нервным центрам. Но, вероятно, гормоны могут сильно влиять и на разнообразные когнитивные процессы, включая память с обучением.
